По дорогам войны

Сеня проснулся от чьих-то прикосновений, но не открыл глаза, а ещё сильнее сжал веки. Это сон и пусть он продлится ещё! Он ощущал запах, такой знакомый и родной, который жил в нём всегда. А ещё… что-то щекочет его лицо, как когда-то давно, очень давно… Сеня не хотел просыпаться, ему хотелось продлить эти радостные ощущения. Почему мокрые щёки…, что-то капнуло на лицо один раз, второй… Глаза открылись, не подчиняясь его воле. Он ничего не понимал, где сон, а где явь. Перед ним были папины глаза, полные слёз. Они стекали на его курчавую бороду и блестели в волосах как капельки росы на траве. Так вот от чего были мокрые щёки! А папина борода щекотала его лицо, как когда-то очень, очень давно.

     - Папа, папочка, - прошептал мальчик.
     - Сыночек мой, слава Богу, я нашёл тебя! Мы с тобой больше никогда не расстанемся.
     В доме уже никто не спал. Тётя Амина ставила на стол не хитрую снедь. Картошку, сваренную в мундирах и солёные огурцы, которые вчера принесла соседка Тося. Почти год они жили здесь, война не дошла до этой небольшой деревеньки в лесу. Не каждый мог отыскать сюда дорогу, так как она проходила через болото.
       Сели за стол и тётя Амина начала рассказывать, как они здесь оказались. Эшелон, на котором вывозили в эвакуацию в основном, женщин с детьми, разбомбили фашисты. Многие погибли, а те, кто спасся, ползком по траве двигались к ближайшему лесу. Амина с двумя детками выбралась из-под обломков вагона. Вокруг слышались стоны, детский плач. Возле соседнего вагона сидел мальчик и плакал, размазывая слёзы по лицу грязными ручонками. Амина подползла к нему и прижала к себе. Мальчик показывал ручкой  в сторону дымящихся обломков и звал: - Деда, деда… Она увидела лежащего там мужчину. Отпустив мальчика, добралась до мужчины, но он был мёртв. Крепко прижав к себе ребёнка, она двинулась обратно туда, где ждали её дети. Где ползком, где подбегом, добрались до леса. Среди молодых сосёнок и елей уже нашли пристанище те, кто попал сюда раньше их.
       Амина познакомила своих детей с мальчиком, который назвался Сеней. Когда она спросила, сколько ему лет, показал три пальчика. Сеня оказался очень смышлёным, разговорчивым ребёнком. Из отдельных слов и небольших предложений, сказанных им, Амина составила биографию мальчика. Судя по его курчавым тёмным волосикам и большим выразительным глазам, цвета спелой смородины, она поняла, что мальчик из еврейской семьи. На вопрос, - где мама, Сеня махнул ручкой и ответил: - Там. На вопрос, где папа, зажмурил глазки, смешно оттопырив губки, изобразил звуки выстрелов.
        Война застала Амину в Белоруссии. Она, татарка, вышла замуж за белорусского парня, которого страстно полюбила. В начале июня, 1941-го года приехала к родителям мужа. Так как начались каникулы в школе, привезла детей к дедушке и бабушке. После двадцатого июня собиралась вернуться домой, в Казань, но все планы разрушила война.
        В лесу собралась небольшая группа женщин с детьми и несколько пожилых мужчин. Посоветовавшись между собой, решили отправить пару человек в разведку, чтобы знать, куда идти дальше, чтобы не нарваться на немцев. Мужчина и женщина отправились в путь. Примерно через час вернулись и сообщили о том, что на окраине леса есть село, немцев в нём нет. Поговорили с местными жителями и те согласились приютить их. Не мешкая, отправились в путь. Амину с детьми приютили в избе, которая стояла почти в лесу. Хозяйка достала из сундука круглый каравай хлеба, завёрнутый в самотканый выбеленный холст, принесла из сеней крынку с молоком. Разлила его в алюминиевые кружки, отрезала каждому по ломтю хлеба. Сене дала ломоть поменьше. Мальчик с аппетитом кусал вкусный душистый хлеб и запивал молоком. Галина, так звали хозяйку дома, постелила на полу ватное лоскутное одеяло и все улеглись спать. После всего, что пришлось пережить за этот день, и дети, и Амина тут же уснули. Но сон Амины был тревожный, то и дело раздавались взрывы. Она открывала глаза и понимала, что это в её подсознании.
        Надолго оставаться здесь не могли, так как фашисты занимали деревню за деревней. По совету Галины они направились на запад, к Днепру. Дети стойко переносили трудности, за эти дни они повзрослели, и не на один год.  Ночевали в лесу, иногда в какой-нибудь деревне. Если раздавалась немецкая речь и выстрелы, прятались где-нибудь и сидели тихо, пока не смолкала перестрелка. Был потерян счёт дням и ночам. Через какой-то период вышли к Днепру. Здесь им повезло. На прибрежном песке стояла лодка и подросток, сидевший в ней, согласился переправить их на другую сторону. Лето было в разгаре. Ярко светило солнце, плескалась синевой речная вода. Деревья, росшие вдоль реки, отражались в её водах, как в зеркале. Дети опускали руки за борт лодки и брызгали друг на друга. Капли воды сверкали в воздухе и обдавали приятной прохладой. Сеня закрывал глазки ручками и звонко смеялся. Его голосок звенел над рекой, как серебряный колокольчик. На какое-то время Амина забыла о том, что вокруг война, и на том берегу их никто не ждёт. Она смотрела на детей, и сердце её наполнялось любовью. И этого курчавого, совсем недавно чужого ребёнка, она приняла в своё любящее сердце, и он стал ей родным, как и двое её детей.
      Лодка причалила к берегу и по совету подростка Амина с детьми направилась к ближайшей деревне, под названием Ровенская Слобода. Деревня была большая, с добротными домами. Возле домов важно вышагивали гуси, на столбике у калитки мирно спал кот. Война сюда ещё не дошла, но тревога, казалось, витает в воздухе. Амина попросилась на постой у пожилой женщины, загоняющей во двор гусей. Та, выслушав рассказ Амины, с жалостью посмотрела на детей.
   - Заходзьце ў хату, размяшчайцеся, месца ўсім хопіць. Называйце мяне цетка Насця.
      В хате тетка Настя засуетилась, сняла печную заслонку, достала из печки горшок.
 -  Сядайце за стол, нябось галодныя, столькі часу ў шляху.
     Поставила на стол миску и налила в неё душистые щи. Этот запах щекотал ноздри, вливался в горло, и ещё не пробуя щи, все ощущали, что вкуснее еды нет на свете. Для Сени тётка Настя налила щи в небольшую мисочку и поставила перед ним.  Мальчик ел, наклоняясь над мисочкой, ломтик хлеба держа под ложкой, как это делали старшие дети, чтобы даже капля такой вкусной еды не капнула мимо.
     Амина устроилась в колхоз на полевые работы. Пропалывали свеклу, морковь, срезали раннюю капусту.  С разрешения бригадира приносила домой кочан капусты, чтобы сварить детям щи.
       Немецкие войска были недалеко, всё отчётливей были слышны взрывы и стрельба. Амина опять стала  собираться с детьми в путь. Тётка Настя решила идти с ними. До деревни доходили слухи о зверствах фашистов. Едкий дым от близ лежащих деревень стал всё чаще долетать до них, там орудовали каратели. Несколько человек, которым удалось спастись из фашистского пекла, прошли через деревню, удирая от немцев, и предупредили жителей о страшных зверствах. Тётка Настя с Аминой перерезали всех гусей, обжарили их в печи, собрали в доме всё, что необходимо было в дорогу. Путь предстоял не близкий. Сестра тётки Насти жила в небольшой деревушке, окружённой болотами. Решили пробираться к ней, так как была надежда, что немцы туда не пройдут. Мясо гусей переложили крапивой и сложили в холщёвую сумку. Старались упаковать всё так, чтобы легче было идти.
      Часто по дорогам, по которым они шли, грохотали танки. Иногда наши, которые отступали, чаще фашистские. Приходилось опять прятаться в лесу, или пробираться такими тропами, что казалось, там не ступала нога человека.  Это на много удлиняла их нелёгкий путь. Тяжёлые сумки за спиной, да и Сенечку  часто приходилось нести на руках. Дети Амины, семи и восьми лет, так же несли небольшие сумки, в основном с одеждой. Казалось, что тётка Настя знает в лесу каждый кустик, каждую тропку. Привалы делали в основном у лесных криниц. Дети с аппетитом ели гусиное мясо, запивая криничной водой. Пьянящий аромат лесных трав и сосны делали своё дело, дети спали так сладко, что Амина с трудом будила их, чтобы продолжить путь.
       Но бои грохотали всё ближе и выходить из леса было опасно. Мясо было съедено, оставалось немного хлеба. В лесу ещё находили полянки с черникой и брусникой. Ночи уже были холодные, часто шёл дождь. Надо было искать какое-то жильё. Набрели на ветхую избушку лесника, и решили какое-то время пожить здесь, чтобы немного отдохнуть. В домишке была небольшая печь, на припечке стояло два чугунка. Тётка Настя и Федька, старший сын Амины, отправились в лес. Недалеко от их нового жилья нашли много грибов. Рыженькие лисички выглядывали из травы и словно просились в корзинку. А под старой сосной нашли целую семейку боровиков. На толстых ножках, с тёмно-коричневыми шляпками, тётка Настя радовалась не меньше мальчика.
     -  Вось бачыш, Федзька, якую страву нам Божачка паслаў. Будзе у нас смачны суп.
    Тётка Настя накопала каких-то корешков, нарвала зелёных резных листиков. Она рассказывала Федьке, что святой старец Серафим Саровский долгое время жил в лесу и питался только этой травой, с названием – сныть, и кореньями растений.
       Вскоре в доме весело потрескивали дрова в печке. Амина с Настей положили в оба горшочка измельчённые грибы, коренья и траву-сныть. Поставили их с краю печки, пока не выгорят дрова. Дети стояли около печи, смотрели на огонь. Языки пламени вырисовывали разные фигуры. То мелькнула лиса, махнув рыжим хвостом, то пролетела сказочная жар-птица и скрылась в глубине печи. Но вот огонь стал меньше, потом совсем угас. Унёс с собой и лисичку, и жар-птицу. Только светились угольки, покрытые голубоватым дымком. Тётка Настя отгребла их кочергой в глубь печи и подвинула к ним чугунки. Закрыла заслонку, а чуть позже и трубу.
    -  Праз якую гадзiну, цi трошкi болей, будзем абедаць.
       Дети с нетерпением ждали, когда будет готово это удивительное блюдо. . И вот на столе дымится, распространяя грибной запах, в миске суп. Все сели к столу, и обжигаясь,  торопились попробовать его. Дули в ложки, громко отхлёбывая и проглатывая кусочки грибов.
     -  Бабуля, (так дети стали называть Настю), дай ещё немножко. Очень вкусно.
     -  Не, больш не дам! Дзецям нельга есцi многа грыбоў, бо можа забалець жывот.Трошкi пазней яшчэ налью.
      Так прошло несколько дней. Однажды, собирая грибы, Настя услышала мужские голоса. Прижав к себе Федьку, приложила палец к губам и присела за куст. Трое мужчин прошли мимо и направились в сторону избушки. Одеты они были по разному, у одного на плече висел автомат.
      -  Хто яны, падумала Настя. Если партизаны, то не страшно. А вдруг полицаи. Решение пришло мгновенно. Взяв за руку ребёнка она вышла из-за куста и громко окликнула уходящих мужчин.
      -  Людзi добрыя! Дапамажыце нам, мы з унукам заблудзiлiся ў лесе.
         Мужчины остановились. На одном из них был одет военный китель без знаков различия, но по пуговицам со звёздочками Настя поняла, что это партизаны. Мужчины стали расспрашивать, откуда и куда они идут. Она рассказала им, что удирают от немцев и идут в сторону Лельчиц.
     -  Вы туда не пройдёте, - сказал один из мужчин. Там идут бои, немцы на подступах к Лельчицам.
       Дошли до домика. Настя сказала, что они поселились пока здесь. В избе мужчины представились. Это были партизаны из отряда С. Ковпака. Развязав вещмешок, старший из них положил на стол хлеб и консервы. Женщины достали из печи суп с грибами. Обед получился на славу. Один из мужчин оказался начальником штаба партизанского отряда, который недавно организовался и насчитывал около пятидесяти человек. Он предложил женщинам пойти с ними, так как некому готовить еду и стирать одежду. Настя и Амина с радостью согласились, так как идти некуда, кругом немцы, а впереди зима.
        Отряд увеличивался с каждым днём. Амина до войны работала медсестрой, и её знания пригодились здесь. Она лечила и перевязывала раненых, помогала Насте по хозяйству. Началась зима. Землянка, в которой жили женщины с детьми, отапливалась печуркой, встроенной в стене землянки. Вход был завешен плащ-палаткой. Когда кто-нибудь входил в землянку, за ним вкатывались клубы холодного воздуха. Рядом с печкой были сделаны деревянные полати, на которых спали, а днём там гуляли дети в свои нехитрые игры. Сенечка мёрз больше других, и Настя сшила ему со своего платка тёплую жилетку. Он кутался в серую пуховую одёжку и все ласково называли его мышонком.
        Так пролетела зима, за ней весна и лето. Партизаны нападали на фашистов в самых неожиданных местах. Шли жестокие бои за родную землю. Немцы несли огромные потери. И партизаны теряли своих боевых товарищей. Тяжело раненых отправляли на большую землю, с лёгкими ранениями -  лечились в своей сан-роте, у сестрички Амины. Так называли бойцы свою спасительницу.
      В ноябре 1942 г. соединение Ковпака, окружило Лельчицы и уничтожило местный гарнизон. В начале 1943-го года командование отряда получило приказ передислокации на Украину. Амина с детьми не могла отправиться в такой путь. Было принято решение найти  безопасное место, где можно их поселить. Вот тогда и нашли эту деревушку, окружённую непроходимыми болотами, куда не каждый мог дойти.
      Лев Борисович получил тяжёлое ранение в голову и в левую руку. Пальцы левой руки были раздроблены, и их пришлось отнять. После длительного лечения в госпитале был
 комиссован из армии. Ехал в волнении домой, что там, где его мальчик. Почти три года он не видел сына. На письма, которые он посылал домой, ответа не получил. Некоторые вернулись обратно. Когда он сошёл с поезда на платформу Бобруйского вокзала, сердце болезненно сжалось, к горлу подкатил комок. Вокруг руины, полуразрушено здание вокзала. Обходя разрушения, шёл в направлении своего дома. Город только был освобождён от чёрной немецкой чумы. Многие дома были полностью разрушены, некоторые частично. Чем ближе он подходил к родной улице, тем больше тревога охватывала его. Нигде не видно не души. Вот и его дом, только совсем не похож он сейчас на тот добротный дом, где проходило его детство, где он оставил своего сына на попечение своего отца. Оконные рамы были без стёкол, дверь болталась на одной петле. Прошёл в одну из комнат, мебель переломана, от пианино осталась только часть.  Лев услышал чьи-то шаги, быстро оглянулся.
      -  Ой, Лёвушка! – запричитала соседка, которая жила через дом от них.  -  Эвакуировали твоих, только эшелон тот, говорят, разбомбили немцы. Никто не знает, где Сенечка и твой отец. Может,  и в живых нет. Столько людей погубили, опустела наша улица. Пойдём ко мне, хоть чаем напою тебя, сердешного!
         По крупицам собирал Лёва сведенья о разбитом эшелоне, прошёл весь маршрут его движения.  И случилось, таки, чудо! Нашёлся человек, который был свидетелем происходящего. Он ехал в одном вагоне с отцом и сыном Лёвы. Был ранен, но видел женщину, которая унесла Сеню в направлении леса. И этот маршрут был пройден Львом. Дошёл до деревни, где указали дальнейший путь женщины с тремя детьми. Так добрался до Ровенской Слободы. Получив новые сведенья о сыне, опять шёл от деревни к деревне. В одной из деревень ему сказали, что видели Амину в деревушке, среди болот. Нашёлся поводырь, который и отвёл Льва в эту деревушку,  где он встретился с сыном, чтобы не расставаться больше никогда.